Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны ( - Страница 33

Поступайте, как хотите,
Что касается меня,
То… я "Митькам" не родня.
Не чинить чтоб вам докуки,
Завтра утром — палку в руки
И айда от этих мест
На приемный пункт в уезд.
Там — в шинель, ружье на плечи
И — до новой, братцы, встречи,
Если только вновь она
В добрый час нам суждена!"

В МОНАСТЫРЕ

Поползень втихомолочку нашел себе богомолочку.

(Народная пословица.)

"Здесь, — богомолке так шептал монах смиренный, —
Вот здесь под стеклышком внутри сего ларца,
Хранится волосок нетленный, —
Не знаю в точности, с главы, или с лица,
Или еще откуда —
Нетленный волосок святого Пуда.
Не всякому дано узреть сей волосок,
Но лишь тому, чья мысль чиста, чей дух высок,
Чье сердце от страстей губительных свободно
И чье моление к святителю доходно".
Умильно слушая румяного отца,
Мавруша пялила глаза на дно ларца.
"Ах, — вся зардевшись от смущенья,
Она взмолилась под конец, —
Нет от святителя грехам моим прощенья:
Не вижу волоска, святой отец!"
Отец молодушку к себе зазвавши в келью
И угостив ее чаишком с карамелью
И кисло-сладеньким винцом,
Утешил ласковым словцом:
"Ужотко заходи еще… я не обижу.
А что до волоска — по совести скажу:
В ларец я в этот сам уж двадцать лет гляжу
И ровно двадцать лет в нем ни черта не вижу!"

НЕЗАБЫВАЕМОЕ

Памяти Карла Либкнехта.

Удар ножа верней. К чему лобзанья в губы?
Иудою Либкнехт не предан, а убит.
Не надо слез и слов, пускай душа скорбит.
Товарищи, молчите, стиснув зубы.
На злое дело палача
Ответ один — удар меча.

* * *

Великий сын и страж заветов отчих
Шел по стопам великого отца,
И не было среди вождей рабочих
Отважнее и пламенней бойца.
Он вышел в бой с передовым отрядом
И первый пал от вражьего свинца.
И роем мы могилу сыну рядом
С священною могилою отца.
Хвала тому, кто жил и пал героем!
Пусть враг дрожит в предчувствии конца.
Товарищи, вперед железным строем!
Мы старый мир до основанья сроем —
Таков завет и сына и отца.

* * *

Ликует подлый враг, злорадства не скрывая.
— Товарищ! Пред тобой картина роковая.
Запомни смысл ее, носи ее в себе,
И то, что для врага является утехой,
Пусть будет для тебя святой и кровной вехой,
Путь указующей — к отмщенью и борьбе!

ЦЕНТРОШИШКА

Злой, рыже-красный клёст, взобравшися на елку,
Горланит дико и без толку.
Про певчего ж дрозда вам разве лишь глухой
Решится утверждать, что дрозд певец плохой.
Однако некий клест, тупой ценитель пенья,
Насчет веселого дрозда
Держался собственного мненья
И бедного певца развенчивал всегда, —
При всяком случае — удобном, неудобном —
Он поносил дрозда в каком-то раже злобном.
Случилося одной зимой,
Что голод наступил в лесу необычайный.
(На шишки выпал год весьма неурожайный!)
Пришел для птиц конец прямой.
Вот собрался у них совет: снегирь, синица,
Чиж, кто-то там еще и первым делом клест.
Клест — оборотистая птица.
Он первый речь повел, задравши гордо хвост:
Раз, дескать, в шишках нет излишку,
То надобно скорей устроить Центрошишку,
Все образуется тогда.
"А что касается… дрозда, —
Вдруг речь закончил клест нежданно, —
То до того, скажу, поет он бесталанно,
Что — с тем, чтоб нам его от пенья отучить, —
Из Центрошишки след дрозда нам исключить!"

* * *

Уж так бывает постоянно:
Клест запоет, дрозду приходится молчать.
Теперь пустился клест на новые делишки
И, слышно, норовит прибрать к рукам печать,
Стать первой скрипкою советской "Центрокнижки",
Судьей писателей… Довольно тонкий пост!
Что ж? Если сядет нам на шею центроклест,
Не получилось бы, смотрите, Центрошишки!

ТОВАРИЩУ

Морщины новые на лбу —
Тяжелой жизни нашей вехи,
Товарищ, кончим ли борьбу?
Товарищ, сложим ли доспехи?

Свободе нужен пьедестал.
Мы создадим его из стали.
Товарищ, знаю, ты устал.
И я устал. Мы все устали.

Я — не герой. Но ты — герой.
И крепок я — твоею силой.
О, как мне хочется порой
Прийти к тебе, товарищ милый!

Прийти. Взглянуть в твои глаза.
Смотреть в них долго с лаской нежной.
Еще не минула гроза,
И мы пред битвой неизбежной.

Мы будем биться. И следить
Я за тобою буду взглядом.
С тобой я должен победить
Иль умереть с тобою рядом!

ЛЕВОЭСЕРОВСКИЙ РОМАНС

Две гитары, зазвенев,

Жалобно заныли…

С детства памятный напев.

Старый друг мой, — ты ли?

Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка.

С голубыми ты глазами, моя душечка!

А. Григорьев

Уж как я ли, между прочим,
Не старалася:
По районам по рабочим
Побиралася.
— Побирайсь, побирайсь, побирушечка.
С голубыми ты глазами, моя душечка!

Всех рабочих я сзывала
Для напутствия,
Куковала-куковала
До бесчувствия!