Стихотворения, басни, повести, сказки, фельетоны ( - Страница 66

Измывался над Литвой:

"Полицейские участки
Не затем, чтоб пустовать! —
Арестуешь для острастки,
Перестанут бастовать!"

После Кмитова ареста
Шла всегда все та же речь:
"Нет на мне живого места!"
"Ох-ти, брат: ни сесть, ни лечь!"

Кмита был, весьма понятно,
У начальства на виду
И отмечен был трикратно
В девятьсот шестом году.

В год осилив "три барьера",
Не лежал он на боку,
Глядь, взнесла его карьера
Полицмейстером в Баку.

А в Баку, что день, то свары,
Что ни ночь — резня, пожар:
Не армян громят татары,
Так армяне жгут татар.

Кмита крови не гнушался,
Лютым коршуном кружил,
То с татарами якшался,
То с армянами дружил.

А в накладе — те и эти:
Всякий в спину ждет ножа.
Кмита плел искусно сети,
"Честно" родине служа.

Он — слуга богатых классов,
Враг — "рабочей мошкары".
Сам Тагиев и Гукасов
Щедро шлют ему дары.

Он — церковно-православный,
Он — российский дворянин,
Первым пьет бокал заздравный
Ради царских именин.

Кмита — пайщик в общем риске:
Черносотенцам он — свой,
Он в погромной переписке
С Петербургом и Москвой.

Кто сказал, что Кмиты предок?..
Кмита истинный русак!
Ан случилось напоследок,
Что попал русак впросак:

Грянул гром над всей страною!
Революции метла
Вместе с падалью иною
Всю полицию смела.

Кмита прятался сначала.
Дескать, "мы свое вернем!"
Но гроза, увы, крепчала,
Все крепчала с каждым днем.

Дальше — больше, дальше — больше…
Под собой не слыша ног,
Очутился Кмита в Польше,
"Тут спокойней, видит бог!"

Тут паны всю силу взяли.
Кмита к шляхте, пятя грудь:
"Мне пристроиться нельзя ли?
Я ведь тож… не кто-нибудь!"

Дальше вышло, как по нотам.
Золотые Кмите дни.
Кмита польским патриотам
Оказался вдруг сродни.

Он породы именитой.
Подтвердят и не врали:
С предком Кмиты, тоже Кмитой,
Совещались короли.

При таком-то Ягеллоне
Кмита был в большой чести
И самой крулеве Боне
Помогал… постель трясти.

Так иль сяк (пример не редок!),
Был крулевич в Кмиту весь.
Вот какой у Кмиты предок!
Заиграла в Кмите спесь.

Борода у Кмиты сбрита,
А уж ус-то, ус какой!
Польский пан, Станислав Кмита,
Левой крестится рукой.

Пани Кмита располнела,
Расцвела паненка-дочь.
"Еще Польска не сгинела" —
Кмита воет день и ночь.

Не понять: лицо иль маска?
Просто Кмиты не узнать,
Пану Кмите честь и ласка,
Принимает Кмиту знать.

Кмита смотрит гордым взглядом.
Как жупан ему к лицу!
Он командует парадом
Перед сеймом на плацу.

Подражая Кмите-предку,
Кмита всюду тычет нос:
"Скоро ль будем бить соседку?" —
У него один вопрос.

"Мы Москву живой рукою!..
Сил нам, что ль, недостает?"
Эта мысль ему покою,
Да, покою не дает.

Кмита мысль одну лелеет
И во сне и наяву:
"Панство" русских одолеет,
Кмита выедет в Москву.

Кмита весь — в слепой надежде,
Ею только и дыша.
В нем все та же, что и прежде,
Полицейская душа.

Он свои имеет виды.
Кмита мстительно-упрям:
Полицейские обиды
Отомстит он бунтарям!

Новый царь, само собою,
Кмиту вот как наградит! —
Словом, Кмита рвется к бою,
Проживаяся в кредит.

В сейме он грозит "москалям",
Речи Кмиты — брань одна:
"Мир с Москвою?! Не позвалям!!"
Получилася война.

Сейм шумел, а бились хлопы.
Под снаряды, на штыки,
Из окопов шли в окопы
Горемыки-бедняки.

Дома брошены халупы,
Плачут жены, детвора,
А поляки — вот их трупы
От Двины и до Днепра!

Взяли Киев. Слава! Слава!
Тут и к месту приросли.
А зашел Буденный справа,
Еле ноги унесли.

Бил панов Буденный сбоку,
А пехота дула в тыл.
Пан Пилсудский раньше сроку
Растерял военный пыл.

Кмита мрачно сдвинул брови
С видом грозного бойца:
"Жалко, что ли, хлопской крови?
Надо биться до конца!"

Гад змеею ядовитой
Извивается, шипит.
Пан Пилсудский с паном Кмитой
Вместе ест и вместе спит.

"Бьют, — заплачешь поневоле!"
Стал Пилсудский горевать,
А змея шипит: "Тем боле
Надо, пане, воевать!"

"Не видать нам Украины…
Фронт нам всюду стали рвать…"
"Значит, — снова шип змеиный, —
Надо дальше воевать!"

"И в Литве нас бьют повторно…
Пораженье как скрывать?.."
"Что ж? — змея шипит упорно. —
Значит, надо воевать!"

"За грехи мы все ответим…
Будут хлопы бунтовать!!"
"Хлопы?! Га! Мы с быдлом этим
Вот как будем воевать!"

"Будем?" — "Будем! Вздуем знатно!"
"Значит, Кмита, по рукам!"

* * *

Если это непонятно,
То — одним лишь дуракам:

Чьи мозги, как липкий клейстер,
Тем осмыслить мудрёно,
Что и русский полицмейстер
И Пилсудский — заодно!

Их враги — рабочий с хлопом,
Иль, по-пански, — скот, рабы.